Репетитор - Страница 59

К оглавлению

— Что ты мелешь?

— Сержант Д'Амарио… Кстати, ты видел его вчера вечером? Так вот, он знает, что Дэви торгует крэком.

Брэндон открыл второй глаз. Он наконец-то окончательно проснулся.

— Чушь!

— Что чушь?

— Дэви не торгует крэком.

— Сержант Д'Амарио думает по-другому.

— Откуда тебе знать, что думает этот чертов сержант Д'Амарио?

— Он сам мне сказал. Я гуляла с Зиппи в лесу, а он осматривал место преступления. Мы разговорились.

Брэндон сердито посмотрел на нее:

— Ты чокнутая!

— Зато я не сижу на крэке.

— Да что ты несешь?

— Ты ведь не употребляешь крэк? А, Брэн?

— Слушай, говори потише, — сказал Брэндон, глядя на дверь.

Руби встала и закрыла ее поплотнее. Брэндон сел и застонал, как от внезапного приступа головной боли.

— А мама с папой знают об этом?

— Нет, — ответила Руби, а потом добавила, чтобы поставить его на место: — Пока нет.

— Пока нет? Что, черт возьми…

Руби многозначительно посмотрела на него.

— Что значит «пока нет»?

— Некоторые старшие братья нормально обращаются со своими младшими сестрами.

— Например? Назови кого-нибудь.

— Питер.

— Питер? Не знаю я никакого Питера.

— Питер из «Хроник Нарнии», — сказала Губи.

Брэндон посмотрел на нее. На этот раз его взгляд не был таким сердитым.

— Слушай, у тебя есть друзья?

— Ты же прекрасно знаешь, что есть.

Вопрос брата заставил ее задуматься. Про себя Руби посчитала детей, которые были у нее на дне рождения, добавила еще нескольких, но вопрос брата явно стоило обдумать на досуге.

— Если будешь продолжать в том же духе, друзей у тебя не останется, — сказал Брэндон.

— Что значит «продолжать в том же духе»?

Он ничего не сказал, просто покачал головой.

Руби почувствовала, как начинает злится. Ее охватило бешенство. Давненько она так не сердилась.

— Я всего лишь пытаюсь тебе помочь, — сказала она довольно громко, зная, что брат очень хочет, чтобы она замолчала. Только Руби не собиралась этого делать. — Если ты употребляешь крэк, ты просто идиот. Во-первых, это вредно, а во-вторых, сержант Д'Армарио борется с наркоманами, а он в десять раз умнее тебя и Дэви вместе взятых.

Он привстал, чтобы схватить или шлепнуть ее, но Руби отскочила. Брэндон посмотрел на свою поднятую руку, а потом спрятал ее под одеялом, как будто ему стало стыдно за свои действия.

— Успокойся. Я не употребляю крэк. Просто говори потише.

— И вот еще что. Мне кажется, ты потерял свой бумажник вчера вечером, — сказала Руби чуть тише.

— Что?

— Сержант Д'Амарио нашел какой-то бумажник, очень похожий на твой. Где ты хранишь свое временное разрешение на вождение машины?

— Черт! Слушай, будь добра, сходи вниз и проверь, нет ли его в кармане куртки.

Руби вышла из комнаты. На лестнице она столкнулась с мамой. Ее лицо и шея были намазаны зеленым омолаживающим кремом. Мама улыбнулась и спросила:

— Общаешься с братом?

— Угу, — ответила Руби, подражая сержанту Д'Амарио.

— Очень хорошо.

Руби вошла в гардеробную. Куртка Брэндона висела на вешалке. Теперь ей предстояло разрешить две тайны: «Тайну куртки Брэндона» и «Тайну анонимного звонка». Ситуация начинает выходить из-под контроля.

Она засунула руку в один из карманов. Бумажник Брэндона был на месте. Ложная тревога. Потом проверила другой карман. Так, на всякий случай. Ее рука нащупала маленький пузырек. Она замерла, даже забыв вытащить руку.

Нужно отследить характеры слишком многих героев. Джулиан раньше не понимал той степени ответственности, которая лежит на плечах у писателя. Нужно изучить всех этих людей, их сильные и слабые стороны, надежды и страхи, привычки, желания, склад ума. Все это должно быть ему понятно. Сидя за письменным столом и вкушая свой поздний воскресный завтрак — кофе, йогурт, тост с густым французским клубничным джемом отличного качества, с целыми ягодами, — он искренне восхищался мастерством Толстого и Диккенса, которые так умело описывали множество различных характеров. Но с другой стороны, кто-нибудь из них создал новую форму литературы? Джулиан был немного взволнован. Он — автор запутанного романа «В семейном кругу», работа над которым в самом разгаре.

Из окна своей комнаты во втором этаже Джулиан видел машины, которые ехали по улице. Они парковались около большого дома, и из них выходили женщины. Ага. Члены фонда Дж. П. Морганет. Он видел, как они заходили в дом. Некоторые из них были отнюдь не лишены стиля.

Джулиан попытался вернуться к работе и уставился на чистый лист, на котором было написано: «Руби». Вдохновение — самое необходимое условие для творчества — ушло. Не моя вина: эти буржуазные сборища так отвлекают. Внезапно какая-то жажда деятельности охватила его, он не мог усидеть на месте, вспомнив о том, что даже менее значительный писатель Хемингуэй чередовал работу с прогулками.

Но что бы такого сделать? На ум пришла всего лишь одна мысль, ранее отвергнутая как несколько грубая, а потому рискованная. Сейчас появилась идея о том, как добавить к ней элегантности, и он позвонил в теннисный клуб.

— Хотелось бы уточнить, на какое время записался Гарднер? — сказал он.

Шорох переворачивающихся страниц.

— Четыре часа.

Замечательное время для игры. Если Скотт и страдал похмельем после вчерашнего, то ко второй половине дня все должно пройти.

Джулиан позвонил хозяевам дома № 37 по Робин-роуд.

— Алло, — сказал Брэндон.

— Привет, Брэн. Это Джулиан.